Сергей Палкин: "Динамо" сказало, что будет голосовать за наш формат, а через три часа передумало"

Генеральный директор Шахтера Сергей Палкин дал эксклюзивное интервью Football.ua.

Сергей Палкин назначил интервью в холле гостиницы Опера. Здесь на нескольких диванчиках отельного вестибюля сейчас фактически расположился офис Шахтера. Часть футболистов также живут тут, часть — уже сняли себе квартиры.

За 45 минут интервью генеральный директор Шахтера отвлекся однажды – в самом начале, когда о коротком разговоре попросил Мирча Луческу, сидевший за соседним столиком. Дальше – без остановок: о бразильцах, закулисных играх и боссах украинского футбола.

Интервью начали с юбилейной темы – в июне исполнилось десять лет работы Сергея Анатольевича в должности гендира донецкого клуба.

– Ваш самый большой повод для личной гордости за эти десять лет?

– Личной? Понимаете, мы все работаем на результат клуба. У всех сотрудников нет таких понятий, как суббота, воскресенье или выходной. Тут все посвящены клубу 24 часа в сутки. По поводу достижений – выделю два: победа в Кубке УЕФА и введение в эксплуатацию нового стадиона, аналогов которому по уровню в мире единицы. Можно говорить и о других моментах: смена логотипа, например, – тоже определенный и серьезный шаг в жизни клуба. Совсем недавно, если вы знаете, Ассоциация истории и статистики признала Шахтер лучшим клубом десятилетия в Европе по темпам развития. Вот такие основные моменты.

– Приходя в клуб, вы не имели особого опыта работы в футбольной сфере. Ошибки, просчеты случались? Если да, то насколько серьезные?

– Нет, серьезных просчетов не было. Случались ошибки, в основном операционного характера – без них никак. Были бы приличные просчеты – быть серьезным проблемам.

– Самый сложный трансфер за это время?

– Запоминается последнее, поэтому, наверное, назову Бернарда. Очень много сторон было вовлечено в этот переход. Когда совершаются трансферы такого уровня – иначе не получается. Участвовала целая команда агентов…

– Без них нельзя было обойтись?

– Одни агенты участвовали в переговорах между клубами, у самого Бернарда – еще два личных. Потом – надо найти общий язык с клубом, еще – маркетинговые условия, которые у него раньше были по контракту. Структурно достаточно сложный трансфер. Было очень много дебатов по условиям, на это ушло много времени.

– Какие нестандартные вещи могут входить в райдер латиноамериканской звезды футбола: билеты домой, огромные апартаменты?

– Запросы могут быть разные, но у нас есть стандарт. Клуб предоставляет квартиру и машину, плюс оплата перелетов домой.

– Защитник Анжи времен расцвета этого клуба Кристофер Самба жил в апартаментах стоимостью 25 тысяч евро в месяц, которые ему снимал клуб. В Шахтере цены аналогичные?

– Нет, у нас стандартная ставка. По сравнению с названной вами цифрой – просто мизерная.

– Хотят лучше – сами доплачивают?

– Да, это уже из своего кармана. Мы специально создаем одинаковые условия для всех: чтобы кто-то не думал, что он хуже или лучше других.

– Каждый день в интернете появляются слухи касательно игроков и тренеров Шахтера. Можете вспомнить самый абсурдный из них?

– Даже не знаю. Каждый день кто-то что-то пишет, эти глупости в памяти не оседают. Как правило, все крутится вокруг футболистов, которые никогда не попадали в поле зрения клуба. Это все проделки агентов – они пытаются вставить наше имя, чтобы привлечь внимание конкурентов и, возможно, чтобы мы тоже заинтересовались.

– На глаз – сколько процентов правды в этих заметках? Пять, десять, пятнадцать?

– Если десять наберется, то уже хорошо.

– О каком сорвавшемся переходе сожалеете больше всего?

– Мы хотели купить Обамеянга, но он попал в Боруссию Дортмунд. Смотрели его, было желание приобрести этого игрока.

– Что не получилось?

– Обамеянг видел себя только в одном из топ-клубов сильнейших чемпионатов Европы. Хороший футболист. Жаль, что не вышло его подписать.

– В Металлисте говорили, что они делали предложение Хавьеру Пасторе, когда его еще никто не знал. Какими топ-игроками современности Шахтер интересовался во времена их старта?

– Был у нас на карандаше Алешандре Пато, когда он только уезжал из Бразилии и переехал в Милан. Более того, даже переговоры по нему начинали вести, но вмешался Милан и не получилось. И так было с рядом футболистов, которые предпочли европейские клубы нашему.

– А каким игроком вы больше всего довольны в плане соотношения цены и качества?

– Сложно оценить. Можно, конечно, но мне не хочется – это будет своего рода демотиватор для других футболистов. Не хотел бы это дело озвучивать, не умаляя способности других. Вообще, трансферная деятельность – такая штука, что вы никогда не знаете, когда выстрелит. Можно потратить сто тысяч, а потом – раз, и этот футболист уже стоит миллион. А можно этот миллион потратить так, что потом не получить ничего. Случается и такое, что миллионный футболист выстреливает через какое-то время. Очень сложно определить. Много факторов, которые стоят на пути развития игрока: объективные и субъективные.

Вы можете видеть бразильского футболиста на тренировках и играх после перехода и думать: а зачем они его вообще купили, кто это такой? Потом можно глянуть, как он играл в Бразилии, и понять, что это два разных человека. Адаптационный период – момент нереально сложный. Вы покупаете одного, а приезжает совсем другой – смотрите и думаете: как же так возможно? Приходится ждать. И здесь возникает еще вопрос: а хватит ли нам терпения? Нужен ведь результат, уже сегодня. Виллиана два года ждали, Фернандиньо – полтора.

– В этом контексте, как правило, всплывает пример Тейшейры.

– Да, Тейшейра – сначала думали, что ошиблись, а потом он рванул вверх. Человек может не вписаться, может не понимать систему, стиль игры, вообще не адаптироваться.

– Почему тогда Шахтер не берет бразильцев, адаптированных к европейскому футболу?

– Такой бразилец нужного уровня в Украину не поедет. Он уже будет себе искать топовый европейский клуб. Чтобы найти идеальное сочетание между ценой, качеством и зарплатой, нам приходится брать игроков прямо из Бразилии. Только оттуда они едут на более или менее вменяемую зарплату и по нормальной цене трансфера. Если брать уже готовых игроков из Европы, то одна половина к нам откажется ехать, а вторая запросит такую зарплату, что мы устроим революцию на футбольном рынке Украины.

– Сергей Анатольевич, я правильно понимаю, что сейчас вы засыпаете и просыпаетесь с мыслями о том, как собрать команду воедино и не допустить раздора?

– У нас много вопросов бытового характера. Шестеро бразильцев вовремя не приехали, потом они вернулись, но все равно – это очень большая проблема. Работать в такой ситуации сложно.

– Бразильцами движет реальный страх или здесь больше желания, грубо говоря, под шумок перейти в другой клуб?

– Я думаю, может быть такой себе микс. И то, и другое, у кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей. Есть такое, что родственники реально говорят: не надо туда ехать, там война. Естественно, футболист будет больше слушать родителей, которые, смотря по телевизору новости, не видят разницы между Донецком и Киевом.

– Допустим, если бы вас вдруг позвали работать в Сирию, вы тоже, наверное, не стали бы разбираться, где спокойно, а где – война.

– Ну да, Сирия – значит, война. Так и они воспринимают.

– Вы разочарованы человеческими качествами Косты и Тейшейры, которые и после возвращения пытаются уйти?

– Меня сложно чем-то разочаровать. Я просто хорошо знаю натуру бразильцев, хотя это присуще не только бразильцам. Они почувствовали, что ситуация в стране сложная и решили: почему бы не надавить на клуб и не уйти за ту стоимость, которую считают нужной. Этого не будет. На нас давление оказывать бесполезно.

– Агент звонил и переносил дату приезда.

– В нормальные времена такое тоже было возможно: футболист сам решает, когда ему выходить на работу и просто об этом сообщает?

– Вообще, он еще год назад опоздал. Должен был закончить свои дела в Атлетико Минейро, но вовремя не приехал – был оштрафован. Сейчас приехал – остался без месячной зарплаты.

– Футболистам-миллионерам штрафы страшны?

– Других рычагов у нас нет. Можем только штрафовать на те деньги, которые они зарабатывают. Не работают – не получают. Если игрока это устраивает – о’кей, но он ведь должен думать о своей карьере, должен понимать, что потом он в сборную не попадет, в топ-клуб не попадет. Так и закончатся те деньги, которые у нас получал, и наступят совсем другие будни.

– В апреле вы назвали матч Днепр – Волынь «прекрасной» игрой. Часто случается, что вы сомневаетесь в честности происходящего на поле?

– За последнее время чемпионат, с точки зрения судейства, улучшился, ошибок все меньше и меньше. Конечно, они есть, хотя с ними как-то пытаются бороться – судей за ворота ставили, правда, они, как мне кажется, больше портили, чем помогали. В любом случае стало лучше, чем раньше. Меньше скандалов, если они и возникают, то – мелкие, точечные.

– Очевидно, что вы намекали тогда на отсутствие спортивной борьбы между командами.

– И это тоже, но что теперь? Куда нам от этого уйти? Есть у нас футбольные органы, пусть они за этим наблюдают, следят и принимают соответствующие решения.

– Почему в клубе ни разу не прокомментировали высказывание Мирчи Луческу о Рустаме Худжамове? Мистер назвал игрока чужого клуба своим и заблокировал его переход в Металлист.

– А что там комментировать? Дело в том, что у нас достаточно плотные взаимоотношения с Ильичевцем. Тренер порой не может контролировать все эти моменты – он ушел совсем или в аренде. Реально очень много контрактов с Ильичевцем: аренды, аренды с выкупом, много чего. Удивляться нечему – представьте, сегодня процентов 45 Ильичевца являются выпускниками нашей академии и у каждого своя история.

Сегодня в Премьер-лиге играют 44 выпускника нашей академии, 44 контракта. Еще примерно столько же играют в Первой лиге. Наш Юрченко – единственный пример покупки футболиста, его приобрел леверкузенский Байер. За все десять лет я не видел ни одного клуба, который бы пришел и сказал: вот тебе 250 тысяч, я покупаю выпускника твоей академии. В Реале или Барселоне они зарабатывают в год по 25 миллионов евро только на собственных воспитанниках. Вы понимаете разницу в рынках – их и наш?  Сотрудничеством с Ильичевцем мы можем быть довольны, потому что в этом клубе берут наших игроков и реально их используют. Я не хочу отдавать футболиста куда-то, где он будет третьим сбоку греть лавку с неясной перспективой когда-нибудь появиться в игре.

– Если игрок не тянет, то понятно, что он будет появляться по большим праздникам.

– У нас сейчас такая практика: мы даем игроков в аренды бесплатно, но с одним условием – если спортсмен не отыграет определенный процент матчей чемпионата, то клуб автоматом будет платить нам 50, 100 тысяч долларов. Такие условия: пожалуйста, забирайте.

– Кроме Ильичевца соглашается немного клубов.

– Немного, но есть: вот Металлург брал Болбата на таких условиях, сейчас Качарабу отдали в Говерлу, тот же Черноморец. Эти клубы более или менее соглашаются, потому как рассчитывают на ребят. Остальные боятся идти на такие условия. В Мариуполе соглашаются, там они играют в основе.

– Динамо периодически сдавало на стажировку игроков в Чехию. Разве плохо?

– Это все ни к чему не приведет. Это тема точечного характера – вот как мы Окриашвили в Генк продали. Это может быть, но массово – нет. У наших игроков нет европейских паспортов, у них ограничение на участие. Будь они европейцами – вопросов нет, можно было бы с Голландией, с Бельгией заключать контракты. Всех бы брали! У нас это невозможно.

– Шахтер был недоволен деятельностью Федерации футбола под руководством Григория Суркиса. Довольны ли в клубе тем, как управляют футболом нынешние шефы Федерации?

– Мы всегда высказываем свою точку зрения, нравится она кому-то или нет, независимо от того, кто управляет Федерацией.

– Федерация отвергла тот вариант проведения чемпионата, который предложил Шахтер.

– Дело в том, что мы пытались даже во вред себе – у нас нет дома, мы живем на колесах – увеличить количество матчей, вместо 30 туров сыграть 32. При том, что каждая игра для нас – это выезд. Тем не менее, мы хотели по четыре раза сыграть с Динамо, с Металлистом, с Днепром. Мы пошли на этот шаг, чтобы сделать сильнее чемпионат. Я не понимаю, о чем там думают наверху и как они там все считают. Понимаю одно: тех людей, которые инвестируют в футбол и благодаря которым футбол вообще есть в Украине, этих людей никто не слушает. Этот фактор меня удивляет. Мы посчитали по цифрам, все преимущества показали. Что в итоге спустили нам?

– Вы согласны с тем, что ваш вариант был не до конца доработан?

– Мы предложили конкурентоспособный, интересный вариант, который уже используется некоторыми европейскими странами. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Все недочеты мы бы учли и впоследствии исправили. В основе любого европейского чемпионата лежат рейтинги, зарабатывание денег, посещаемость стадионов. У нас в основе – интересы каких-то отдельно взятых клубов. В этом разница между нами и Европой.

– При формировании телевизионного пула, при выборе президента Премьер-лиги, даже при обсуждении формата чемпионата украинский футбол разбивается на два примерно одинаковых лагеря. Нет ли у вас впечатления, что хозяева клубов голосуют не за какие-то реальные вещи, а по принципу, кто с кем дружит?

– С пулами я, если честно, не сравнивал, но какая-то зависимость там, может быть, есть. Для меня странно другое. Вот я говорил с руководством киевского Динамо, они ответили, что поддерживают наш вариант проведения чемпионата. Потом позвонил в Днепр, они позже перезвонили, сказали, что им не подходит, потому что тренер против – такие-то причины. Все, вопросов нет. Динамо сказало, что будет голосовать за наш формат чемпионата, а через три часа прислало бумагу против. Зачем меня обманывать? Днепр дал свою точку зрения – спасибо, понятно. Одни клубы тоже сначала говорили, что против, но потом что-то у себя посчитали, посовещались, перезвонили: «Да, интересный формат, мы за». Тот же Металлург запорожский – у них нет многомиллионных бюджетов. Тем не менее, они четко сказали: «Ребята, чем больше мы играем, тем для нас лучше».

– Уже больше полугода не могут состояться успешные выборы президента Премьер-лиги. Говорит ли это о том, что данная фигура является номинальной и ничего особо не решающей?

– Я просто не знаю даже, когда этот процесс должны запустить и почему он до сих пор не запускается. Технической стороны вопроса я не понимаю. В клуб никакой информации не приходило. Даже не знаю, как там все предусмотрено: когда эти выборы будут проводиться, почему их нет вообще, если они должны быть. Пока только одни вопросы.

– И все же Шахтер всегда систематически поддерживает кандидатуру Виталия Данилова. Можете привести конкретные аргументы, на какие достижения ориентируются в клубе, делая такой выбор?

– Послушайте, мы поддерживаем кандидатуру Данилова, но при этом критикуем его, если что-то происходит в ненормальном русле. Это не тот случай, когда выбрали, а потом хвалят на каждом углу. Если что-то не так, мы говорим правду. Говорим о том, что лигу надо усиливать, надо больше специалистов, нужны четкие задачи, которые достигаются через определенные действия, чтобы мы развивались. Постоянно идет живая работа, дискуссия. Это не значит, что мы проголосовали за Данилова и на этом все.

– Это так кажется, что я активный пользователь. Как максимум, минут 15 в день.

– Ваша самая громкая операция на страничке в Facebook – история с несостоявшимся трансфером Евгения Хачериди в Шахтер. Вы довольны тем эффектом, который эта попытка произвела на Динамо и игрока, даже с учетом того, что трансфер не состоялся?

– Мы выступали открыто. Это ведь все подкреплено документами. Это ведь не я сам себе там что-то решил и написал в Интернете. Мы дали предложение, открыто об этом сказали.

– Эта история считалась продуманной комбинацией из-за того, что вы открыто написали о факте предложения. Ни до, ни после вы никогда не писали о том, что клуб готовится сделать кому-то предложение – только официальная информация.

– Ни разу? Ну, может быть. Значит, это наша недоработка (улыбается). Теперь будем писать.