Артем Милевский: «Самая дорогая вечеринка обошлась мне в 50 тысяч долларов. Оштрафовали в киевском «Динамо»
Главный рок-н-рольщик постсоветского футбола Артем Милевский приехал в Россию, чтобы доказать: он еще может играть на высоком уровне. В интервью «Матч ТВ» нападающий «Тосно» рассказывает, как его выселяли с базы киевского «Динамо», вспоминает, с чего началась его дружба с Александром Алиевым, и дает советы начинающим пикаперам.
– Тренер «Тосно» Дмитрий Парфенов говорит, что вы еще не набрали кондиции. Когда будете полностью готовы?
– Я давно не тренировался с командой. Последнюю игру провел 30 мая, затем поддерживал форму. На сегодняшний день не готов на сто процентов, но мне дали какое-то время. Думаю, к матчу 17-го числа (против «Волгаря» – «Матч ТВ») зритель что-то увидит. Занимаюсь без выходных, в усиленном режиме.
– Ваша последняя фотография в инстаграме – из тренажерного зала. Сколько килограмм пришлось сбросить?
– Где-то 2-3. С этим у меня никогда проблем не было.
– С Парфеновым вы договорились выйти в премьер–лигу. Что-то обещали ему – забить 20 мячей за первый круг, например?
– Стремимся к тому, чтобы в премьер–лиге было 2 команды из Питера. В «Тосно» отличный коллектив, и я обещал его не испортить. Контракт у меня на два года, хочу поиграть с «Зенитом», ЦСКА, «Локомотивом», «Спартаком», «Краснодаром».
– «Спартаку» вы уже забивали.
– Да. Когда играл в Сплите, мы встретились со Стипе Плетикосой. Он мне сказал: «После тех матчей видеть тебя не могу».
– Евгений Левченко после вашего перехода написал в твиттере: «Очень Тосно за Милю...». Задевают подобные высказывания?
– У меня одна социальная сеть – инстаграм. Там в комментариях можно найти все что угодно. Но большая часть населения ничего плохого мне не говорила. В любом случае, меня всю жизнь критикуют! Так что ничего нового о себе я не узнаю. А что касается собственно перехода – я понимаю ситуацию между нашими странами. Но я всегда был аполитичен, у меня нет друзей-политиков. И мне кажется, что спорт и политика не должны касаться друг друга. На Олимпиаде был отличный момент – когда ребята из сборных России и Украины по гимнастике взяли и обнялись. Это было показательно.
– Признайтесь, сколько раз вы могли перейти в российский клуб раньше?
– Да разные были слухи – сначала «Зенит», потом – «Локомотив». Юрий Палыч Семин, когда в очередной раз принял команду, перетащил с собой Алиева. Меня тоже звали, но Газзаев не отпустил. Так и сказал: «Даже не думай!»
– А как же история с пранкером, когда вы вели переговоры с человеком, который представился Валерием Карпиным? Действительно не подозревали, что вас разыгрывают?
– Веселая история! Был конец сезона и так получилось, что я не обратил внимания на голос. Мы сидели в ресторане, было очень громко, и тут я увидел звонок с российского номера. Поговорили – а потом начался отпуск, я улетел в Америку отдыхать. В отпуске я никогда не открываю интернет. Вдруг пацаны звонят, смеются: «Ты чего там наговорил?» Открываю ссылку – миллион просмотров, прослушиваний… С человеком, который меня разыграл, я, кстати, до сих пор переписываюсь в инстаграме. Недавно он поздравлял с переходом в «Тосно». Я вообще-то человек юмора. А в тот раз, по-моему, все получилось здорово и весело. Хотя кому-то, может, было и не смешно – Блохину, например.
– Блохин вам что-то говорил после этого?
– Он ничего не сказал – просто не взял на сборы. И хотя он говорил, что не держит на меня зла, обиду в душе все-таки затаил. Там же еще история с халатом была – вот в совокупности и накипело. Отсюда, видимо, такое предвзятое отношение ко мне. Но как получилось – так получилось. Не хочу говорить об Олеге Владимировиче плохо, он специфический человек – как и я, наверное. Мы не сработались, но я думаю, что если бы мы сейчас вдруг увиделись и поговорили, то нашли бы общий язык. Никто бы не прошел мимо.
– Был момент, когда Блохин вас удивил?
– Был, да. Он удивил тем, что выставил меня на трансфер. Я так и не понял, что было главным – этот розыгрыш или какие-то другие моменты. Меня же с базы хотели выселить! Блохин боялся это говорить, просил передать через администраторов. Я приезжаю на базу – живу в одном номере уже шесть, семь или восемь лет. У меня там куча вещей, аппаратура – чувствую себя как дома. А тут говорят: «Артем, слушай, Олег Владимирович попросил, чтобы ты переехал в другой корпус, ко второй команде». Я отвечаю: «Да? Пусть он об этом скажет лично». Ситуация повторялась 2 или 3 раза, но я так и не съехал.
– Президент «Динамо» Игорь Суркис говорил, что последние полгода вы не появлялись на тренировках.
– Я уважаю его как человека, который управляет таким огромным клубом, это нелегко. Мы имели беседы, но тогда он встал на сторону Блохина. На тренировках я не появлялся, потому что знал, что на меня никто не рассчитывает. Занимался по индивидуальной программе. Сам нашел тренера и сам платил ему.
– Блохин брал вас на чемпионат мира, где вы исполнили пенальти в стиле Паненки. У вас когда-нибудь были проблемы из-за этого трюка?
– В Симферополе – когда с «Таврией» играли. Вели 2:0, я пробил точно так же. Вратарь остался по центру, ввел мяч в игру – и нам с этой атаки забили. А тренером был Юрий Палыч (Семин – «Матч ТВ»). Он до конца игры бегал по бровке и, пока я не забил третий гол, кричал: «Ой-е, Милевский, Милеееевский!» Я даже на другой фланг ушел, чтобы не слышать. После матча Семин поздравил с победой, но так косо посмотрел, что я понял: отмазался.
При этом Семин для меня останется человеком, который изменил киевское «Динамо». Предыдущие тренеры проводили тренировки как под копирку. А благодаря его пониманию футбола у нас все получалось. В «Динамо» тогда было три нападающих – Артем Кравец, я и Макс Шацких. А играли двое. Если кто-то из нас не попадал в игру или ничего не создавал, Семин менял его уже в перерыве. Мы знали, что у нас есть 45 минут, чтобы что-то сделать. И это было классно. Однажды я вышел на замену и забил два гола. В следующий раз уже вышел в старте. Честная конкуренция.
– Еще один бывший тренер «Динамо», Валерий Газзаев, сейчас баллотируется в президенты в РФС.
– Я считаю, что Валерий Георгиевич настоящий мужик. Помню, как он хотел добиться результата. Сделал меня капитаном, мы разговаривали практически каждый день. Он настолько из-за всего переживал, что даже после ничьей в чемпионате Украины мог неделю не выходить на тренировки – до следующей игры.
Я бы сказал, что Газзаев был даже больший мотиватор, чем Семин. Он мог забежать в раздевалку и начать кричать. А так получалось, что я всегда сидел напротив двери – вот и получал первым. Даже когда забивал. «Милевский, ты ж капитан! Собери команду!» – все было на повышенных тонах, случалось, что он и бутылку с водой в стену пихал. Я только успевал отворачиваться.
Никогда не забуду зимний сбор. В «Арсенале» тогда играли Ролан Гусев и Богдан Шершун, которые были у Газзаева в ЦСКА. Когда Георгиевича назначили, мы случайно встретились в Киеве. Они говорят: «Берите таблетки, будет тяжело». Так и было. У Газзаева есть любимый тест – в конце двухчасовой тренировки он ставит по углам штрафной фишки, и ты должен бежать вокруг них в сумасшедшем темпе. Доходило до того, что ребята на тренировках сначала отдавались полностью, а потом просекли эту тему и берегли силы для концовочки. Был у нас африканец Юссуф – так у него пульс не опускался. Пробежит – двести. Через 5 минут – опять двести. Еще две минуты проходит – пульс 195. Мы смеялись, конечно.
– Спортивный директор винницкого «Руха» говорил, что когда он приглашал вас к себе, вы раздумывали над вариантами из Ирана и Таиланда. Это правда?
– С Ираном интересная ситуация была. Просыпаюсь в Минске, а у меня в инстаграме – какой-то бред на непонятном языке. Арабский, что ли. Чуть ли не 500 комментариев! Я сразу набираю менеджера: «Это что за хрень?» Потом мама звонит, сестра: «Артем, ты что, в Ирак собрался?» Я говорю: «Так, во-первых, это не Ирак, а Иран!» Полдня мне все мозг вскрывали. Там уже объявили, что я вот-вот прилечу. Но я никуда, естественно, не полетел, и все успокоилось. Даже не знаю, с чего именно это началось. Они же мне в директ видео присылали – стадиона, болельщиков! «Смотри, где будешь играть!» Стадион, кстати, тысяч на сто был.
– А «Рух» чем заманивал?
– Это несерьезно вообще.
– Но Алиев же согласился.
– Я не понимаю, что он там делал, честно. Ну, играл, забивал всем по 5-6 мячей, получал за это деньги. Но я бы в такую историю точно не поехал. Когда тебе 40 лет – ладно, но в 30 играть на первенство области и показывать там мастерство – это какой-то бред. Лучше закончить и тренировать.
– Если бы у вас была возможность выбрать, в каком чемпионате играть, вы бы куда поехали? Василий Березуцкий – на Мальдивы.
– Вася хорош! Не знаю, может быть, Майами? Там сейчас Неста и Мальдини работают, они в MLS собираются. Вот когда выйдут – точно поеду. Ну это я шучу. В детстве мечтал играть в Серии А, всегда болел за Франческо Тотти.
– Вы же играли против него на чемпионате мира. Майку попросили?
– Нет, только по ногам сзади засадил. У меня дома даже фотография есть – как я ему в центре поля на ахилл наступил. Извинился потом, конечно – легенда все-таки. Но ветеран крепкий, до сих пор держится.
– Варианты уехать в Италию у вас были?
– В 2009 году – в «Фиорентину». Но получилась классическая история: никаких отступных в контрактах у нас не было. Проиграет Суркис деньги в казино – запросит 9 миллионов. Потом проснется в отвратительном настроении – уже не 9, а 12. Так я и не уехал никуда.
– Вы говорили, что в румынской «Конкордии» у вас подобрался веселый коллективчик. Насколько веселый?
– Прошло уже три месяца, а мы до сих пор общаемся в WhatsApp. Удивил Кристиан Ободо – человек на год старше меня, а провел больше 200 матчей в Серии А. Он рассказывал, что в «Удинезе» играл с сыном Кадаффи, который прилетал на тренировки на вертолете. Приземлялся в центральном круге – и выходил пацан в бутсах. А если не платили премиальные, он из своего кармана покрывал долги. Про Накату тоже рассказывал – они с ним в «Фиорентине» играли. Наката был первым японцем, уехавшим в Европу, поэтому у него было около 100 спонсоров. И зарабатывал он не футболом. Про Батистуту еще знаю историю – что когда во время кросса кто-то молодой вырывался вперед, он выставлял перед ним руку и говорил: «Батистуту не обгонять!»
Ободо хорошо готовил – в основном пасту, конечно. Он был капитаном, после игр мы собирались у него дома, могли выпить по паре пива. Мы – это я, один итальянец, аргентинец и парень из Нигерии. Аргентинец не говорил на английском, поэтому с ним мы общались на смеси языков. Или через переводчик в телефоне.
– Какие еще впечатления от Румынии?
– Бухарест – это однозначно Европа, я был приятно удивлен. Огромное количество ресторанов и кафешек. А вот такси там дурацкое. Во-первых, сами машины – маленькие «Дачии». А во-вторых, водители, которые ругаются с собой, с тобой и с другими таксистами. Ну и пробки – не московские, конечно, но все же.
– Накануне важной игры с клубом «Ботошани» вы ходили в церковь. Часто так делаете?
– Это больше у них принято, я к этому спокойно отношусь. А в тот день в церковь приезжали и игроки «Ботошани», и мы. Ну то есть мы подъезжаем – а они в это время уже сидят в автобусе. Вот я и подумал, что это такая традиция.
– В «Сплите» вы провели только один матч, хотя Горан Саблич очень на вас рассчитывал. Нет ощущения, что подвели его?
– Да я не подвел – на то были свои причины. Осложнения в семье и такая психологическая штука… Я нервничал. Одно на одно навалилось, поэтому я принял решение уехать.
– А нервничали почему?
– Немножко недопонимание возникло. Там нужно было сразу давать результат. Не очень хочу об этом. Скомканная история получилась. В одной игре ты выходил, потом не играл… С Сабличем мы нормально общаемся.
– Дерби «Хайдука», за который вы тоже играли, и «Динамо» – это очень огнеопасно?
– Если игра в Сплите, горит все. Вообще, я должен был поучаствовать в двух дерби, но, к сожалению, получилось только в одном. В Загребе странная история получилась: наших болельщиков отказались пускать на стадион, а фанаты очень многое там решают. Они даже владеют частью акций. В общем, передали в клуб, что если мы выйдем на игру, в Сплит можем не приезжать. Мы не вышли, и нам записали поражение. Возвращаемся домой – а на стадионе команду ждут 15 тысяч болельщиков. Все горит, все нас благодарят. Я смотрю на это: «Что вообще происходит?». Потом оглядываюсь – а парни из команды селфи делают. Думаю: ну ладно, пойду тоже сфотографируюсь.
– А дверь в раздевалке после дерби вы зачем разбили?
– Это после дерби Сплита было, я тогда за «Хайдук» играл. Здорово играли, я забил, 1:0 после первого тайма. Потом еще моменты, но мы простили ребят. А в концовке пропустили два. Я очень сильно расстроился. А когда я сильно расстраиваюсь, от меня можно ждать вещи такого плана. Выбил стекло, потом тысячу евро заплатил – и новое поставили. Даже на дверь хватило!
– Правда, что в контракте с «Хайдуком» был прописан пункт о его разрыве в случае, если вы нарушите режим?
– Ну да, было. Все обошлось. Там получалось так, что новый тренер не видел меня в команде, и мне предложили разорвать контракт, потому что не хотели платить. Я сказал: «Не вопрос. Дайте три зарплаты сверху – и разойдемся». Три – не десять, правильно же?
– В Турции вас встречали как героя. Ожидали такое?
– Это больше показуха, я считаю. Не надо это все всерьез воспринимать. Там совсем другие люди, не наши…
– Что не так?
– Все. Не знаю, как в стамбульских командах, но на периферии все было не то. Партнеры по команде стучали тренеру, говорили, кто им нужен, а кто нет.
– Когда Александр Глеб играл в Турции, его брат Вячеслав рассказывал, что от скуки Саша стал читать книги по исламу и стал трезвенником.
– Если честно, с развлечениями там строго и сложно. Один ресторан на весь город – и тот в гостинице. Плюс за все время не заплатили ни копейки, но потом я написал письмо в ФИФА и в конце марта все-таки получил свое. Самое интересное, что «Газиантепспором» владели три брата. И вот они по очереди приходили и говорили «туморроу» – «завтра» то есть. Сегодня один брат приходил, на следующий день – другой. Это продолжалось 2 недели. Под конец я уже просто устал. Не хотел сидеть и еще 300 раз слушать это «туморроу».
– Одно время вы с Глебом задумывались о создании футбольного клуба.
– Да нет, это все так… Скорее я стану скаутом и буду искать нападающих, похожих на себя.
– А ночным клубом вы могли бы управлять?
– У меня много знакомых в этой сфере, они отговаривают. Рассказывают, что приходят друзья, просят скидку, потом вообще не хотят платить. «Да мы ж тобой кенты» – и вот уже начинаются ссоры, недопонимание.
– Вы говорили, что 60 процентов историй про вас придумано. Вспомните самую дикую ложь?
– Когда Блохин сказал, что я приходил на тренировку пьяным. Точно не мог себе такого позволить. Конечно, я не святоша – это всем известно, но у меня есть совесть.
– Этим летом мы узнали, что шампанское может стоить 250 тысяч евро. Какой была самая дорогая вечеринка в вашей жизни?
– Когда Суркис оштрафовал на 50 тысяч долларов. На дискотеку сходили, ничего такого. Но в то время он ценники из головы придумывал. Я был готов заплатить, только чтобы не слушать крик. Как будто на дискотеке никто никогда не был!
– Суркис говорил, что однажды вы с Алиевым забыли про матч сборной.
– Мы ничего не забыли. Закончился сбор, мы сидели и до утра играли в карты. Обычная ситуация. На следующий день кто-то улетел в молодежку, кто-то – в национальную команду. Мы немного поспали, 8 утра мы пошли на завтрак, собрались и улетели. Суркис сам не знает, как все было. Вот видите, завожусь уже!
– Еще Суркис говорил, что если просуммировать все ваши штрафы, волосы у людей встанут дыбом.
– Конечно, встанут, если на 50 тысяч долларов штрафовать! Скажите вон человеку за соседним столом эту сумму. Хотя нет, там явно богатые сидят. Официанту скажите, что за 50 тысяч вы сходили на дискотеку. Посмотрим на его реакцию.
– Какая шутка о футболисте Милевском нравится вам больше всего?
– У нас в WhatsApp есть чатик, в котором общаются игроки «Тосно». После очередной игры команда разъехалась по домам. Кто-то на день рождения пошел, кто-то с семьей время проводит. Я тоже вышел на связь, говорю, что сижу в гостинице. А мне отвечают: «В халате сидишь?» Шутка порвала весь чат!
– Но дома-то вы в халате ходите?
– Да не хожу я в халате! В шортах и майке хожу. Сто раз уже говорил, что в тот раз просто боялся опоздать. Нелепая случайность – и все! Так иногда бывало, мы ходили по базе в халате. Потому-то и обидно. Еще обидно, что это был сюжет клубного канала «Динамо». Зачем раздувать ситуацию и провоцировать Блохина? Понятно же, что он обратит на это внимание. Показали всей стране, что у меня какое-то наплевательское отношение к новому тренеру. Как будто я в раскрытом халате пришел! У меня вообще-то не такое воспитание, чтобы внаглую приходить. Потом начали этот халат куда попало совать – видел даже, что состав «Динамо» изображали в виде 10 фишек и одного халата.
– Когда вы последний раз общались с Алиевым?
– Да вот только обменивались голосовыми сообщениями. Поздравил его с контрактом в Казахстане, хотя и думаю, что это тоже сейчас не самый лучший вариант. Но он тренируется, работает.
– Вы были одним из немногих, кто поддержал Александра, когда жена обвинила его в побоях.
– Конечно, я буду на его стороне. Я знаю его много лет и понимаю с полуслова. В принципе, я их с женой и познакомил. То, что она сейчас выкладывает в соцсети, – ненормально.
– Несколько недель назад она выложила признание, что муж называет ее наркоманкой и считает, что наркотики она получает от Артема Милевского.
– Я сразу позвонил Саше и сказал: «Слушай, ты чего там лепишь? Прочитай, что твоя жена пишет!» Короче, посмеялись. Хотя смешного, конечно, мало. Попросил, чтобы он с ней поговорил.
– А помните, как вы познакомились с Алиевым?
– Познакомились, когда в 15 лет съехались в Украину. Нас готовил Паша Яковенко. Было очень тяжело. Лично для меня кошмаром были батуты. Алиев-то маленький, он нормально прыгал. Помню, приезжаем зимой из отпуска, и Яковенко говорит: «Я вас поздравляю – 90 дней сборов». Утром уже бегали на лугу. Снега по щиколотку, сколько бежать никто не знает. Две тренировки, а по вечерам – или батут, или бассейн. Павел Александрович договорился с обычной школой, вот там мы и плавали. Кто выжил – тому помогло. Но у многих были травмы.
– В том числе и у вашего друга Дениса Адлейбы, который завершил карьеру, толком не начав.
– Да, ему чуть ногу не отрезали. У него там заражение крови было. Доктор сделал укол – и что-то попало. Денис, кстати, сейчас в Москве, собирается жениться.
– На что хватало 156 гривен, которые вы получали в академии?
– На такси, на «Макдональдс». И на карточку, чтобы можно было по мобильному телефону поговорить – они тогда еще были как кирпичи. Первые 4 секунды были бесплатными, поэтому разговоры получались короткими: «Перезвони мне». Оставшиеся 6 гривен мы тратили на лапшу типа «Доширак».
– Неделя в армии, судя по всему, прошла для вас легче, чем тренировки Яковенко.
– Тогда со всеми можно было договориться. Мы там с Саней Алиевым были вместе. Девочки привозили нам еду из «Макдональдса», причем это был такой внушительный пакет. Потом Алиев задумался: «А давай ночью прогуляемся? Чего тут сидеть?» Договорились, нас только попросили мячи в часть привезти. А мы в то время уже неплохо зарабатывали. Накупим мячей, маек, кроссовок, девочке какой-нибудь в багажник это положим – и в бильярд. Или караоке. В 5 утра возвращались с подарками, никто нас не трогал. Неделя получилась классная – у нас даже нарядов не было!
– Суркис говорил, что в «Динамо» за вами с Алиевым была приставлена слежка. Чувствовали это?
– Да, один раз я даже заказал пиццу ребятам, которые за мной следили. Вышел и положил ее на капот машины. Потом, наверное, они ее забрали. Я эту машину не раз замечал по городу. Люди и в ресторан могли зайти, посмотреть. Но с их стороны было палево. Они думали, что они сами умные, но не знали, что у меня проходной подъезд. Заезжаешь в арку, ставишь машину, звонишь: «Маша, забери меня!» – и уезжаешь. Одно время даже свет в квартире специально оставлял – чтобы думали, что я дома. Караул вообще!
– А что насчет того загула перед финалом Кубка Украины?
– Там Саня Алиев начудил. Я уже договорился с полицией, а он из машины вышел – и начал, мягко говоря, некрасиво выражаться. В итоге я опять договорился, нас отпустили. Дали денег – по 200 долларов каждому. Огромная сумма! Люди взяли бабки, а на следующий день нас сдали. Некрасиво. А мы-то думаем, что все нормально. Вдруг – звонок в номер: «Там с вами Суркис хочет поговорить». Я думаю: ну, все ясно. «Сам перезвоню, не соединяй», – отвечаю. И кладу трубку. Через 2 дня была игра, нас предупредили, что если мы выиграем, будет амнистия. Но понятно, что с таким настроением ничего не получится. Проигрываем 0:2, сидим с Алиевым в раздевалке и смотрим друг на друга: «Ты готов?» – «Да». Открывается дверь, залетает Суркис. Глаза красные: «Ни к кому нет претензий! Только к Алиеву и Милевскому!». На 30, что ли, тысяч, оштрафовал.
– А самый большой бонус, который вы получали, вспомните?
– 300 тысяч за чемпионат мира, наверное. Но это в сборной.
– Милош Нинкович рассказывал: «Однажды мы вдвоем с Милевским пошли на дискотеку и задержались там до семи утра. В Сербии в такое время просыпаются и завтракают. Но Милевский говорит: «Пошли в другой клуб. Надо найти дискотеку, которая работает до восьми». Мы пошли туда, но уже никого не было. Говорю, что надо уходить, но он отвечает: «Нет, она открывается в 9 утра». Было такое?
– Ага, конечно. «Тема-Тема, пошли домой» – все так рассказывают. Может это он хотел остаться? Как будто я их всех наручниками к барной стойке приковывал! Хочешь ехать домой – езжай! Никогда такого не было, чтобы я брал рюмку и насильно ее кому-то заливал. Просто люди хотят казаться ангелами, которые пьют только воду. Вот и все.
– Самый длинный период, когда вы вообще не ходили в ночные клубы?
– Летом 2014-го вообще не ходил. Надоело. Я тогда 7 месяцев не играл в футбол и путешествовал. Начал в Америке, потом – Мальдивы, оттуда полетел в Германию… Но самое сильное впечатление было, когда я попал на финал Кубка Испании, в котором Бэйл оббегал защитника за пределами поля. После этого заехал к куму в Москву, потренировался в Испании – снял там дом на 2 месяца. И начал думать – «А что дальше?» В Афинах была встреча с менеджером, который обещал устроить меня в греческую команду. Но потом появился вариант с «Хайдуком». Почитал в интернете про город и вспомнил, что в Сплите живет Горан Саблич. Решил, что надо ехать.
– Слова вашей подруги Валерии Крук: «Я не видела ни одного мужчины, в которого было бы влюблено большее количество женщин, чем в Артема. Я не знаю, что он с ними делает, это будто какой-то гипноз». Действительно гипноз?
– Да нет, это просто большой комплимент мне. Приятно слышать.
– Были женщины, которые вам отказывали?
– Да это нормальное явление – могу же я быть кому-то несимпатичным. Просто разговор всегда был короткий: да – да, нет – нет. Я никого не уламывал.
– И все-таки: три главных правила в общении с девушками?
– Нужно оставаться собой, уметь правильно поддеть человека. То есть иметь чувство юмора. И не быть подкаблучником – это самое главное. Ужасно, когда человек подкаблучник. Они это не любят.
– А есть на постсоветском пространстве человек, чей стиль в одежде вы можете назвать идеальным? Кроме своего.
– Марюс Станкявичус, который 4 месяца играл со мной в Турции. Он жил в Италии, поэтому никогда не ходит в спортивной одежде. Всегда на фэшне.
– А что для вас самый большой грех с точки зрения моды?
– Люблю очки. А, вы в том смысле, что мне не нравится… Бесит, когда человек носит короткие брюки, из-под них видна нога – а там высоченные носки! Или когда под спортивный костюм надевают туфли, но это уже другой генерации люди. Вообще ужас!
