Выбор Луческу

Декабрьский номер журнала «Шахтер» поступил в продажу. Мы же тем временем продолжаем публиковать наиболее интересные материалы из ноябрьского выпуска клубного глянца. Эксклюзивное интервью с главным тренером «горняков» – перед вами.

Мирча Луческу – персона настолько самодостаточная, что, кажется, он таким был, есть и будет всегда! Тем не менее, личность Мистера формировалась в непростых условиях – закалялась, училась на чужих и собственных ошибках. Сегодня впервые наставник «Шахтера» рассказывает о своем главном учителе – Анджело Никулеску.

Единственный профессор 
 
– Мистер, что вы как тренер заимствовали у своего наставника – Анджело Никулеску?
– Анджело Никулеску – это, прежде всего, очень интеллектуальная личность. Естественно, и футболистом он был хорошим – играл в средней части поля, где нужны ум и умение быстро анализировать ситуацию. Те же самые качества были присущи ему и как тренеру! Наши пути пересеклись, когда я был очень молодым футболистом, только начинал о себе заявлять. Между нами быстро возникло взаимопонимание, он оценил меня. Я сразу же, в 23 года, стал капитаном сборной Румынии – на «Уэмбли» в матче с Англией, которая тогда была чемпионом мира. Наша совместная работа длилась три года, потом его отстранили от руководства сборной. Тогда, к сожалению, партия решала, кто должен возглавлять национальную команду.

– Из всех наставников, с которыми вам довелось работать, почему именно Никулеску вы симпатизировали большего всего?
– Симпатии или антипатии были к любому из тренеров. В коммунистический период мы впервые прошли на чемпионат мира после 32 лет – большой паузы. Тот мундиаль проходил в Мексике в 1970 году. Румыния оказалась в тяжелой группе: Англия – чемпион мира, Бразилия – трехкратный чемпион и Чехословакия – вице-чемпион мира в Чили в 1962 году. И мы хорошо выступили: выиграли у Чехословакии 2:1, уступили Англии 0:1 и Бразилии 2:3. В основном бразильцы всех обыгрывали очень категорично, а в нашем случае – с разницей лишь в один мяч. Почему все это рассказываю? Чтобы было понятно, в каком контексте Никулеску возглавлял национальную сборную. Это очень спокойный человек, и сейчас тоже. Сегодня ему 92 года... Никулеску – тренер, который всегда хотел понять своих игроков. У него были отличные отношения со своими подопечными! Он постоянно объяснял и анализировал всевозможные ситуации. Естественно, что-то из тех принципов, которых он придерживался в работе, я тоже перенял и использовал. Да, конечно, были и другие тренеры, работавшие, быть может, с большим успехом. Но ни у одного из них не было такого чувства аналитики, как у Никулеску. Да, многие в прошлом были отличными футболистами, с хорошими знаниями, но они оказались не готовы к тому, чтобы руководить другими игроками. Не только руководить, но и воспитывать, объяснять и так далее. Поэтому у меня навсегда осталось чувство огромного уважения к Анджело Никулеску. 40 лет прошло, а у нас хорошие, дружеские отношения, мы уважаем друг друга. Все остальные были просто тренерами, а он единственный был профессором – Никулеску сам окончил институт физвоспитания и впоследствии получил высокую ученую степень.

– Есть ли в характере или тренерском мастерстве Никулеску черты, которых нет у вас и которые вы бы хотели иметь?
– Повторюсь, он очень спокойный человек. Может быть, я его встретил в том возрасте, когда он себе уже мог позволить быть спокойным… Я начал намного раньше свой тренерский путь, в 32 года, будучи еще игроком. Потом стал тренером клуба и сборной… Чтобы все это успевать, я должен был быть очень динамичным человеком, был обязан порой рисковать, нести большую ответственность. Естественно, я не мог быть таким спокойным, как он. Многое желал реализовать. Плюс хотел учиться, мне это нравилось и впоследствии пригодилось. Багаж знаний у меня был очень приличный, причем не только в области футбола, но и в других сферах. Впрочем, с Никулеску мы во многом похожи. Это тип тренера вроде Венгера. Арсен сильно отличается от Алекса Фергюсона – мы об этом говорили в прошлый раз. Так вот по темпераменту я, конечно, ближе к Фергюсону, но многое перенял и от Никулеску.

Капитанская концепция

– Как вы реагировали, когда вас тренер ругал?
– Чтобы меня ругали… Это случалось очень редко. Я быстро понимал, что от меня требуется. Когда допускал ошибки, анализировал их. Конечно, как все игроки, пытался как-то их аргументировать. Но это только внешне! Внутри я знал, что Никулеску был прав. Конечно, больше всего меня задевала несправедливость: этого я не мог допустить и пускался во всевозможные диалоги.

– Вы когда-нибудь просили у тренера прощения за, допустим, проваленный матч?
– Не зря же я так рано стал капитаном сборной! Видимо, тренеры понимали, что я могу помочь в этом плане всем. Еще будучи футболистом, я думал об организации игры, о тактических моментах. Иногда даже считал, что не совсем правильно ведется подготовка к матчу! В таких случаях я сам собирал 4–5 футболистов – и мы обсуждали тактические схемы. Но такие собрания имели место не в бытность Никулеску, а с другими тренерами.

– Какие слова от тренера были для вас лучшей благодарностью? Что было наивысшей оценкой вашей работы?
– Самым приятным было, когда тренер подходил и похлопывал меня по плечу. Это считалось высшей похвалой! Не нужны были никакие слова.

– Капитаном вас назначил тренер или выбрала команда?
– Анджело Никулеску назначил меня капитаном национальной команды. И я носил повязку только в сборной! В клубах, за которые играл, капитаном быть я отказался. Есть футболисты, которые в 18 лет становились капитанами: Лупеску, например, который сейчас работает в УЕФА. Кляйн в 19 лет… Позже он выступал за «Байер» (Юрдинген) и умер от сердечного приступа. Хаджи в 18 лет стал капитаном национальной сборной… У меня другое представление об этом. На поле все должны быть капитанами! Все обязаны одинаково как нести ответственность, так и участвовать в принятии решений. Такая у меня концепция. Поэтому в моей тренерской карьере было очень много молодых игроков, которые надевали капитанскую повязку. Тем самым я, с одной стороны, оказывал им доверие, с другой – возлагал на них ответственность. И никогда не ошибался. Все эти молодые капитаны потом становились большими футболистами. Но все это я рассказываю о Румынии… В Италии другой подход к капитанству: там существовала иерархия игроков. Капитанская повязка давалась самому опытному футболисту клуба, который провел там много лет. Впрочем, это мог быть и молодой суперигрок, как Роналдо. Важно, чтобы такой футболист оказался еще более на виду! А порой сам игрок очень желает быть капитаном. Поэтому, когда мы проводим товарищеские матчи, я почти всегда даю повязку разным футболистам. Чтобы все чувствовали, что они несут ответственность за тот или иной поединок.

Между футболом и посольством

– Вели ли вы конспекты, будучи футболистом? Как сейчас, допустим, Томаш Хюбшман.
– Никогда ничего не конспектировал. Но это не мешало мне анализировать все, что мы делали. Я не собирался быть тренером. Окончил Академию экономических наук в Бухаресте и думал только в одном направлении: как устроиться работать в каком-нибудь посольстве или в коммерческой структуре? Сделать такую карьеру при коммунистической системе наверняка желал каждый. Во всяком случае, все мои коллеги нашли работу в посольствах разных стран. А я решил остаться в футболе! В какой-то момент понял, что не могу от него отказаться. Даже ради должности в посольстве! Так я выбрал тренерскую стезю и думаю, что правильно сделал.
 
– Считаете ли вы, что ученик должен быть лучше учителя?
– По идее, так должно быть. Это эволюция мира. Но есть, конечно, исключения. Иногда ты стараешься, делаешь все возможное, но выше своих возможностей не прыгнешь. Порой характер и темперамент не помогают. Это человеческая натура! Все, что нам дано, – оттуда, сверху.

Источник: ФК "Шахтер" по материалам Журнал «Шахтер»